Замок Гил-Эстел

Толкиен

Фото из фильма "Властелин колец"

Творчество                                       Оружие

Легенды

Ссылки

Гостевая книга

О Богах

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. СКАЗАНИЯ О БОГАХ (...продолжение)

ПУТЕШЕСТВИЕ ТОРА В УТГАРД

Тору часто приходилось слышать, что на востоке, в стране великанов, есть чудесное королевство Утгард и что в нем живут могущественнейшие волшебники, которых еще никто не смог победить. Не мудрено, что ему захотелось побывать там, чтобы испытать силу. Вернувшись обратно после поездки к Триму, он стал немедленно собираться в дорогу, предложив богу огня снова ему сопутствовать. Локи, который любил всякие приключения не меньше самого Тора, охотно согласился, и оба Аса, усевшись в колесницу бога грома, отправились в путь.

Боги ехали целый день. Наконец, когда солнце уже спряталось за горами, они увидели в поле одиноко стоявшую хижину и решили в ней остановиться. В хижине жил бедный крестьянин Эгил со своей женой, сыном Тиальфи и дочерью Ресквой. Он радушно принял Асов, но пожалел, что ничем не может их угостить.

- Вот уже два дня, - сказал он, - как мы сами ничего не ели, и в нашем доме вы не найдете ни крошки хлеба.

- О еде не беспокойся, - отвечал ему Тор, - ее хватит на всех.

Он выпряг из колесницы обоих козлов, зарезал их и втащил в дом. Тут он содрал с них шкуру, а туши положил вариться в большей котел. Когда мясо было готово, Тор пригласил крестьян поужинать вместе с ним и с Локи. Голодные люди с радостью согласились и жадно набросились на еду. Боги скоро наелись и пошли спать, но перед тем как уйти, Тор расстелил на полу козлиные шкуры и, обращаясь к крестьянам, сказал:

- Я разрешаю вам съесть сколько угодно мяса, но смотрите, не трогайте костей, а сложите их все до единой в эти шкуры, иначе я вас жестоко накажу.

- А ведь кости-то вкуснее всего, - тихо шепнул Локи на ухо Тиальфи, прежде чем последовать за своим спутником.

Слова коварного бога не пропали даром, и, в то время как сам Эгил, его жена и дочь точно выполнили приказание Тора, Тор, которому захотелось полакомиться косным мозгом, расщепил одну из костей своим ножом. Утром, проснувшись, Тор первым делом подошел к козлиным шкурам и дотронулся до них своим молотом. Оба козла сейчас же как ни в чем не бывало, вскочили на ноги, живые и невредимые, и только один из них немного прихрамывал на заднюю ногу. Увидев это, Тор понял, что кто-то из крестьян нарушил его запрет, и из-под его густых сдвинутых бровей сверкнула молния. Он уже поднял Мйольнир, готовясь убить ослушника, но тут вся семья Эгила с громким плачем бросилась перед ним на колени, умоляя грозного бога простить Тиальфи. Когда Тор увидел слезы этих бедняков и услышал их мольбы, его гнев сейчас же прошел. Он сказал, что не будет их наказывать, но потребовал, чтобы Эгил отдал ему в услужение обоих детей, на что тот с радостью согласился.

Продолжать путешествие в колеснице, пока у козла не зажила нога, было нельзя, поэтому Тор оставил Тангиоста и Тангризнира у Эгила, а Лам вместе с Локи и своими новыми слугами пошел дальше пешком.

Достигнув берега огромного моря, которое отделяет землю от страны великанов, путники построили себе лодку и поплыли, держа курс на восток. Через несколько дней на рассвете они уже благополучно пристали к берегу Йотунхейма. Тут они снова пошли пешком и вскоре добрались до высокого дремучего леса. Они шли по нему целый день, но казалось, что ему не будет ни конца, ни края. Наступил вечер, и Тор уже думал, что им придется заночевать на голой земле, как вдруг он наткнулся на большую хижину. В этой хижине было всего три стены и потолок, но путешественники так устали, что не обратили на это внимания. Все четверо наскоро поужинали той провизией, которая была в котомке Тора, и легли спать.

Ночью неожиданно послышались раскаты грома, и вся хижина затряслась. Тор схватил свой молот, а его спутники стали искать, куда бы им спрятаться. Наконец в одной из стен хижины они обнаружили вход в небольшую постройку и забились туда, дрожа от страха, а Тор встал у входа с молотом в руках и простоял так всю ночь. Как только настало утро, он поспешил выйти наружу и увидал неподалеку спящего великана. От его могучего храпа тряслась земля. Тор сейчас же надел волшебный пояс, увеличивающий вдвое его силу, и уже готовился метнуть в великана молот, но в это время тот проснулся и встал на ноги. Он был так огромен и страшен, что Тор впервые не решился пустить в ход свое грозное оружие, а только спросил великана, как его зовут.

- Меня зовут Скримир, - отвечал тот. - А о твоем племени мне не нужно и спрашивать: ты, конечно, Тор. Но постой, куда же делась моя рукавица?

Он нагнулся, и Тор увидел, что та хижина, в которой они провели ночь, была огромная рукавица, а небольшая пристройка, в которой они позднее прятались, - ее большей палец.

- Куда ты направляешься, Тор? - спросил его Скримир.

- Я хочу побывать в королевстве Утгард, - отвечал бог грома.

- В таком случае, давайте позавтракаем, - сказал великан, - а потом, если не возражаешь, пойдем вместе. Я как раз иду в ту же сторону.

Тор согласился. Скримир сел на землю, развязал свою котомку и спокойно принялся за еду. Видя это, путешественники последовали его примеру. После завтрака великан сказал:

- Давайте сюда вашу котомку, я понесу ее вместе со своей.

Тор не стал возражать. Скримир вложил его котомку в свою, затянул ремнями, взвалил себе на спину и пошел. Он делал такие огромные шаги, что Тор и его спутники с трудом поспевали за ним. Скримир остановился только под вечер. Скинув котомку на землю, он не спеша улегся под огромным дубом.

- Я так устал, - сказал великан, - что не хочу есть, а если вы хотите, то развяжите котомку и берите из нее все что вам надо.

С этими словами Скримир тут же заснул и оглушительно захрапел. Тор подошел к котомке великана и попытался развязать стягивающие ее ремни. Целый час голодный Ас пыхтел и обливался потом, но все было напрасно. Тогда он пришел в ярость и, забыв всякую осторожность, подошел к Скримиру и ударил его молотом по голове.

- Кажется, на меня с дерева упал лист?

Тор молча опустил голову: ему было стыдно, что он не мог произнести ни слова.

Утгардалоки на славу угостил своих гостей, а после обеда сам пошел их провожать. Когда они вышли из замка, он спросил:

- Ну как, Тор, доволен ли ты своим путешествием и понравилась ли тебе у нас?

- У вас мне понравилось, - отвечал Тор, - но не могу сказать, чтобы я был доволен своим пребыванием в вашей стране. Еще ни одно путешествие не кончалось так бесславно.

- А я, Тор, даже и не подозревал, что ты так могуч, - улыбаясь, сказал Утгардалоки, - а то бы не видеть тебе моего замка! Теперь, когда вы из него уже вышли, я могу открыть тебе, что ты с самого начала был обманут. Великан Скримир, повстречавшийся с тобой в лесу, был я сам. Мою котомку ты не мог открыть потому, что ремни на ней были заклепаны железом, а когда ты бил меня своим молотом, я подсунул тебе вместо себя обломок скалы. Может быть, ты заметил в моем замке большой камень с тремя глубокими впадинами? Это следы твоих ударов. Локи ел очень быстро, но Логи, с которым он состязался, был сам огонь, а ты знаешь, что огонь прожорливее всех на свете. Тиальфи замечательный бегун, но перегнать Гуги он не мог, потому что Гуги - это мысль, а мысль быстрее любого бегуна. Рог, из которого ты пил, другим концом был соединен с мировым морем. Осушить это море, конечно, нельзя, но ты выпил из него столько воды, что оно обмелело, как при сильнейшем отливе. Подымал ты вовсе не кошку, а змею Митгард. Она обвивает кольцом весь мир, а ты поднял ее так, что она только кончиком своей морды и кончиком хвоста еще касалась земли. Самое трудное испытание ты выдержал тогда, когда боролся со старухой Элли. Элли - это старость. Ты знаешь, что она любого человека кладет на обе лопатки, ты же упал перед нею только на одно колено. Теперь, Тор, я сам убедился в твоей силе и от всей души желаю никогда больше тебя не видеть. Прощай!

Весь красный от охватившего его гнева, Тор схватил свой молот, но Утгардалоки внезапно исчез. Вместе с ним исчез и его замок, и на том месте, где он стоял, перед глазами Тора и его спутников простиралось только равное поле.

Так закончились похождения Тора в страну Утгард.

ПОЕДИНОК ТОРА С ГРУНГНИРОМ

Вернувшись из волшебного королевства Утгард, бог грома тотчас же снова умчался на восток, сражаться с великанами.

В его отсутствие Одину как-то раз захотелось покататься верхом на Слейпнире и взглянуть, что нового делается на белом свете. Сначала отец богов объехал землю и, убедившись, что на ней все обстоит благополучно, направил своего восьминогого скакуна на восток. Перепрыгивая с облака на облако, Слейпнир быстро достиг Йотунхейма и поскакал над Каменными горами, владениями свирепого и могущественного великана Грунгнира. В это время великан как раз вышел из своего замка и, увидев высоко в воздухе всадника в крылатом золотом шлеме, широко раскрыл глаза от удивления.

- Хороший у тебя конь, приятель! - крикнул он. - Пожалуй, немного найдется скакунов, который могли бы его перегнать.

Один натянул поводья, и Слейпнир, став всеми своими восемью ногами на небольшое облачко, застыл на месте.

- Такой лошади, которая могла бы перегнать моего Слейпнира, нет во всем мире, - гордо заявил старейший из Асов, - ни в Асгарде, ни в Митгарде, ни б Йотунхейме.

- Ты хвастаешься, незнакомец! - сердито возразил великан. - Мой конь Гульфакси перегонит твоего скакуна, хотя у него и не восемь ног!

- Что ж, будем биться об заклад, - сказал Один. - Не вернуться мне живым домой, если твоему коню удастся хотя бы догнать моего жеребца.

- Ну погоди же, сейчас я тебя проучу, жалкий хвастунишка! - воскликнул Грунгнир, рассердясь еще больше.

Он бросился в конюшню, вывел оттуда своего могучего вороного жеребца и, вскочив в седло, помчался прямо к Одину. Тот подпустил его поближе, а потом повернул Слейпнира и быстро поскакал обратно на запад. Он думал, что сразу же оставит великана далеко позади, но Грунгнир недаром хвалил своего коня. Гульфакси, так же как и Слейпнир, легко скакал по воздуху и, хотя и не мог догнать своего восьминогого противника, мало уступал ему в скорости. Оба всадника скоро оставили позади себя Йотунхейм, вихрем пронеслись над мировым морем, а потом над Митгардом и незаметно достигли стен Асгарда. Увлекшись погоней и ослепленный гневом, великана скакал, не разбирая дороги, и опомнился только тогда, когда очутился перед роскошным дворцом отца богов и увидел Асов, которые со всех сторон окружили незваного гостя. Грунгнир был силен и храбр, но невольно смутился, так как был безоружен и знал, что Асы могут в любую минуту позвать бога грома. Заметив его нерешительность, Один весело рассмеялся.

- Не бойся, Грунгнир, - сказал он. - Входи и будь нашим гостем. Ты, верно, проголодался после такой скачки, да и твоему жеребцу тоже не мешает отдохнуть.

Грунгнир сейчас же сошел с коня и, надувшись от гордости - как-никак, а он был первым великаном, которого боги пригласили на свое пиршество, - вошел в зал. Асы усадили его за стол на то место, где обычно сидел Тор, и поставили перед ним два огромных кубка с крепким медом. Эти кубки принадлежали богу грома, но мы уже знаем, что никто не мог пить так, как он, и для Грунгнира они оказались не под силу. Несмотря на свой исполинский рост и могучее сложение, великан скоро охмелел и начал хвастаться.

- Во всем мире нет никого, кто бы был сильнее меня! - воскликнул он. - Ваш знаменитый Тор просто карлик по сравнению со мной. Я могу голыми руками перебить вас всех.

- Успокойся, Грунгнир, - добродушно сказал Один. - Ты наш гость, и мы не собираемся с тобой драться.

- Молчи! - закричал великан свирепо. - Довольно вы властвовали над миром - теперь пришла моя очередь, а вы все готовьтесь к смерти!

Он был так страшен в своем гневе, что Асы, боясь сидеть с ним рядом, один за другим отошли на другой конец зала. Лишь одна Фрейя смело подошла к великану и вновь наполнила его кубки медом. Грунгнир выпил их один за другим и опьянел еще больше.

- Я перенесу Валгаллу в Йотунхейм, - сказал он заплетающимся языком. - Фрейя и Сиф пойдут со мной и станут моими рабынями, а остальных Асов вместе с их Асгардом я утоплю в мировом море, но сначала я выпью весь ваш мед.

И он снова протянул Фрейе свои кубки.

Не в силах далее слушать его похвальбу, Асы хором произнесли имя Тора. В тот же миг послышался стремительно нарастающий рокот колес железной колесницы, и в дверях зала показался бог грома с молотом в руках. Увидев за столом Грунгнира, Тор застыл на месте. Он молча обвел глазами всех Асов, потом опять взглянул на Грунгнира и заскрежетал зубами от ярости.

- Как! - воскликнул он. - В то время, когда я сражаюсь с великанами, этими злейшими и беспощаднейшими врагами богов и людей, вы сажаете одного из них на мое место и пьете вместе с ним! Кто впустил его в Асгард? Кто разрешил ему войти в Валгаллу? Как не стыдно тебе, Фрейя, угощать коварного Гримтурсена так же, как ты угощаешь нас на великом празднике богов!

Асы смущенно молчали, а Грунгнир, который сразу отрезвел при виде бога грома, поспешно ответил:

- Меня пригласил сюда сам Один. Он меня угощает, и я нахожусь под его защитой.

- Кто бы тебя ни приглашал, за это угощение ты расплатишься прежде чем выйдешь отсюда! - возразил Тор, подымая молот.

- Да, теперь я вижу, как глуп я был, придя сюда безоружным, - угрюмо промолвил Грунгнир. Но скажи, велика ли будет честь для Тора убить беззащитного? Ты проявил бы куда больше смелости, если бы встретился со мной в честном бою на моей родине, в каменных горах. Принимай мой вызов, Тор, или я перед всеми богами назову тебя трусом.

Еще никто не называл бога грома на поединок, и грозный Ас не мог отказаться от боя, не умалив тем самым своей славы, которая была для него дороже всего. Тор медленно опустил молот.

- Хорошо, Грунгнир, я принимаю твой вызов, - сказал он. - Через три дня ровно в полдень я явлюсь к тебе, в твои родные Каменные горы. А теперь отправляйся домой. Не отделаться бы тебе так легко, да у меня сегодня большая радость: великанша Ярнсакса родила мне сегодня сына, которого я назвал Магни.

Не говоря больше ни слова, Грунгнир поспешно вышел и, сев на своего жеребца, отправился в обратный путь.

Весть о том, что он вызвал на поединок самого Тора, быстро облетела весь Йотунхейм и вызвала среди великанов большое волнение. Грунгнир был сильнее всех своих соплеменников и считался среди них непобедимым. Его голова была из гранита, а в груди у него - недаром он жил в Каменных Горах - билось каменное сердце. Но Гримтурсены все же боялись, что и он не устоит перед Тором и его грозным молотом. Тогда они решили изготовить Грунгниру щит, который смог бы выдержать даже удары Мйольнира. Триста великанов немедленно принялись за работу, и к утру третьего дня такой щит был уже готов. Он был сделан из самых толстых дубовых стволов, а сверху облицован обточенными гранитными глыбами величиной в два хороших крестьянских дома каждая. Тем временем остальные великаны слепили из глины исполина Моккуркальфи, который должен был помогать Грунгниру в его поединке с богом грома. Этот исполин был пятидесяти верст росту и имел пятнадцать верст в плечах. Гримтурсены хотели и ему сделать каменное сердце, но на это у них не хватило времени, и поэтому они вложили в грудь Моккуркальфи сердце кобылы.

Но вот настал условленный час, и Грунгнир, вооружившись тяжелой кремневой дубиной, которой он разбивал на куски целые скалы, и взяв изготовленный для него щит, в сопровождении своего глиняного помощника направился к месту поединка.

Между тем не знающий страха и уверенный в победе Тор, захватив с собой одного Тиальфи, мчался на своей колеснице к Каменным Горам. Они уже миновали море, когда Тиальфи попросил Тора на минутку остановиться.

- Мы приедем слишком рано, мой господин, - сказал он. - Лучше подожди немного здесь, а я побегу вперед и узнаю, не готовят ли нам хитрые Гримтурсены какую - нибудь западню.

- Хорошо, ступай, - согласился бог грома. - Я поеду вслед за тобой.

Тиальфи со всех ног пустился бежать к Каменным Горам и, прибежав туда, увидел Грунгнира, который, прикрывшись щитом, внимательно смотрел на небо, ожидая своего противника.

"Хороший у него щит, - подумал юноша. - Пожалуй, он выдержит первый удар Мйольнира, а кто знает, успеет ли Тор нанести второй. Ну ничего, сейчас я его проведу".

- Эй, Грунгнир! - крикнул он громко. - Будь осторожней, иначе тебе не миновать беды: ты ждешь бога грома сверху, а он еще издали заметил твой щит и спустился под землю, чтобы напасть на тебя снизу.

Услышав это, Грунгнир поспешно бросил свой щит на землю, стал на него и, схватив обеими руками кремневую дубину, поднял ее над головой. Но тут ярко сверкнула молния, раздался оглушительный удар грома, и высоко над облаками появилась стремительно увлекаемая козлами колесница Тора. Завидев врага, могучий Ас еще издали метнул в него молот, но и великан почти одновременно успел бросить в бога грома свое страшное оружие. Кремневая дубина Грунгнира столкнулась в воздухе с Мйольниром и разбилась вдребезги. Ее осколки разлетелись далеко в разные стороны, и один из них вонзился в лоб Тора. Потеряв сознание, бог грома пошатнулся и упал с колесницы прямо под ноги великана. Но Грунгнир не успел даже порадоваться своей победе: разбив дубину великана, Мйольнир с такой силой обрушился на гранитную голову властелина Каменных Гор, что расколол ее пополам, и великан тяжело рухнул на тело своего врага, придавив коленом его горло.

Тем временем верный слуга Тора с мечом в руке бесстрашно бросился на Моккуркальфи. Их схватка продолжалась также недолго. Глиняный исполин с кобыльим сердцем, едва увидел бога грома, задрожал как осиновый лист и после двух - трех ударов Тиальфи рассыпался на куски. Шум от его падения был слышен во всем мире и так перепугал жителей Йотунхейма, что они разбежались по своим домам и целый день боялись оттуда выйти.

Покончив с противником, Тиальфи поспешил на помощь своему господину и попытался скинуть ногу Грунгнира с его горла, но она была так тяжела, что он не смог сдвинуть ее с места. Отважный юноша не растерялся. Он вскочил в колесницу Тора и, помчавшись на ней в Асгард, привез оттуда Одина и всех остальных богов. Асы дружно схватили ногу великана, однако поднять ее оказалось не под силу даже им.

Ужас наполнил сердца богов: они считали Тора погибшим, и даже сам Один растерялся, не зная, как ему спасти своего старшего сына.

Неожиданно позади Асов послышались чьи-то тяжелые шаги. Они обернулись и увидели, что к ним подходит какой-то рослый, широкоплечий богатырь с круглым детским лицом и большими темно-синими глазами.

- Скажите, где и как мне найти моего отца? - спросил он богов.

- А кто твой отец? - в свою очередь спросил его Один.

- Мой отец - бог грома! - гордо ответил богатырь. - Я его сын Магни. Три дня назад я родился, а сегодня утром узнал, что он должен сражаться с великаном Грунгниром, и теперь спешу к нему на помощь.

Боги удивленно переглянулись.

- Грунгнир уже мертв, - сказал Тир, - а твой отец лежит под ним без сознания, и мы не можем его освободить.

- Вы не можете его освободить? - рассмеялся Магни. - Да ведь это очень легко.

С этими словами он нагнулся, взял ногу Грунгнира и как перышко скинул ее с горла Тора.

Тор сейчас же вздохнул и открыл глаза.

- Здравствуй, отец, - сказал Магни, наклонясь к богу грома и помогая ему встать на ноги. - Как жаль, что я опоздал! Приди я часом раньше, я бы убил этого великана ударом кулака.

- Ты молодец! - воскликнул Тор, горячо обнимая сына. - И ты не останешься без награды. Я дарю тебе Гульфакси, вороного жеребца Грунгнира, который мало чем уступает даже Слейпниру.

- Нехорошо дарить сыну великанши такого прекрасного коня! - проворчал Один.

- А разве лучше пить с великаном за одним столом? - насмешливо спросил бог грома.

Но он не дождался ответа.

Боги усадили раненого Тора в колесницу и отправились в обратный путь.

С той поры прошли века, но и сейчас повсюду в мире можно найти кремни, осколки дубины Грунгнира, а на востоке, в стране великанов, все еще возвышается глиняная гора - все, что осталось от Моккуркальфи, исполина с кобыльим сердцем.

Осколок дубины Грунгнира по-прежнему сидел во лбу Тора, причиняя ему большие страдания. Чтобы помочь раненому, Асы позвали к нему волшебницу Гроа, жену знаменитого героя Аурвандиля, который уже больше года назад отплыл в Нифльхейм и о котором с тех пор не было ни слуху, ни духу. Гроа сейчас же пришла и стала произносить над богом грома свои заклинания. Вскоре кремневый осколок задвигался и стал выходить наружу. Почувствовав, что мучившая его боль утихла, Тор с благодарностью взглянул на волшебницу.

- Послушай, Гроа, - сказал он, - я вижу, что ты печальна, и знаю почему. Ты думаешь, что твой муж находится в Нифльхейме, в плену у снежных великанов, но это не так. Десять дней назад я был там и после долгого и упорного сражения освободил Аурвандиля из плена. Я посадил его в корзину, взвалил ее на плечи и, перейдя вброд все двенадцать потоков Эливагар, вынес его из царства туманов. Твой муж уже давно был бы дома, если бы не хромал: пока я его нес, Аурвандиль отморозил себе на правой ноге большой палец, да так сильно, что он отвалился.

Слезы радости хлынули из глаз Гроа, и она от волнения забыла все свои заклинания. Напрасно сидела она потом несколько дней у постели бога грома - волшебные слова уже никогда больше не пришли ей на ум, и небольшая часть осколка так и осталась во лбу Тора. Там она находится и по сей день.

ТОР В ГОСТЯХ У ГЕЙРОДА

Пока Тор залечивал свою рану, а остальные боги за ним ухаживали, Локи, скучая, бродил по Асгарду, не зная, какую новую проказу ему придумать. Наконец он пришел к Фрейе и попросил у богини любви еще раз одолжить ему соколиное оперения.

- Я хочу слетать в Йотунхейм, - сказал он, - и посмотреть, что замышляют против нас великаны.

Добрая Фрейя редко отказывала кому-нибудь в любой просьбе, и спустя каких-нибудь полчаса, Локи уже летел на восток, по направлению к стране великанов.

Величайшим князем Гримтурсенов после Грунгнира был великан Гейрод. Почти столь же могучий, как и властелин Каменных Гор, он был намного умнее и хитрее его, а кроме того, имел трех дочерей, каждая из которых почти не уступала ему в силе.

На крышу его замка и опустился Локи, прилетев в Йотунхейм. Некоторое время он сидел там тихо и спокойна, разглядывая бродивших по двору слуг, но потом ему это надоело. Тогда он засунул голову в трубу и принялся кричать, подражая голосам различных зверей и птиц, и при этом так громко и пронзительно, что Гейрод, который в это время обедал, бросил есть и в страхе выбежал во двор.

Увидев на крыше своего замка огромного сокола, он позвал одного из слуг и приказал ему поймать дерзкую птицу.

"Ладно, ладно, - подумал Локи, видя как слуга великана с трудом лезет на крышу. - Старайся, старайся, мой милый! Я подпущу тебя совсем близко, а потом взлечу под самые облака".

И, закрыв глаза, он притворился спящим. Между тем слуга - а это был такой же великан, как и его хозяин, - в конце концов все же залез на крышу, осторожно подполз к мнимому соколу и протянул к нему руку. Ожидавший этого Локи изо всех сил оттолкнулся от крыши и взмахнул крыльями, чтобы взлететь, но зацепился ногой за одну из черепиц и, прежде чем успел освободиться, был пойман. Слуга осторожно спустился с ним во двор и передал его Гейроду.

Едва взглянув в умные и хитрые глаза своего пленника, тот сразу понял, что перед ним не обыкновенная птица.

- Ну-ка дружок, - сказал он насмешливо, говори, кто ты такой?

Локи, подражая настоящему соколу, защелкал клювом и попытался клюнуть великана в палец.

Хорошо же! - сердито сказал Гейрод. - Подождем, ты у меня еще заговоришь!

Он отнес Локи домой, посадил его в большую железную клетку и приказал слугам не давать ему есть и пить, пока он не скажет свое имя.

Три месяца просидел взаперти бог огня, страдая от голода и жажды и все надеясь, что Гейрод рано или поздно его освободит, но наконец не выдержал, и, когда великан снова спросил его, кто он такой, Локи назвал себя и попросил Гримтурсена выпустить его на свободу.

- Я охотно тебя выпущу, - отвечал тот, - но сначала дай мне клятву, что ты уговоришь Тора прийти ко мне в гости, но только пешком и без волшебного пояса, молота и рукавиц. Я уже давно хочу с ним поговорить.

- Я не могу это сделать, - возразил Локи. - Тор никогда не расстается со своим Мйольниром и не пойдет к тебе без него.

- Не можешь? Хорошо, тогда ты останешься в клетке еще три месяца, - сказал великан.

- Нет, нет! - в страхе воскликнул Локи. - Так и быть, я что-нибудь придумаю. Клянусь, что уговорю Тора прийти к тебе!

- Без пояса, молота и рукавиц? - спросил Гейрод.

- Без пояса, молота и рукавиц, - послушно повторил Локи.

- Ну, вот мы и договорились, - рассмеялся великан.

Он позвал слуг, приказал им как следует накормить и напоить бога огня, после чего выпустил его на свободу.

Измученный трехмесячной голодовкой, Локи с трудом добрался до Асгарда. Там он сбросил с себя соколиное оперение, отдал его Фрейе, а сам пошел к тору. За время его отсутствия бог грома уже залечил свою рану и теперь готовился отправиться в новое путешествие в страну великанов.

- Здравствуй, Локи! - воскликнул он. - Где ты так долго пропадал? Не хочешь ли поехать со мной в Йотунхейм?

- Я только что оттуда, - отвечал Локи. - Я был у Гейрода и побился с ним об заклад.

- О чем же вы поспорили? - спросил Тор.

- Я говорил Гейроду, что ты никого не боишься и можешь голыми руками победить любого из Гримтурсенов, а он утверждал, что ты трус и побоишься прийти к нему пешком без своего молота, рукавиц и пояса, - сказал хитрый бог.

Тор задумался. Он слышал о Гейроде и понимал, как опасно явиться к нему безоружным, но мысль о том, что его могут счесть трусом, была для него страшнее всего.

- Ты выиграл свой заклад, - произнес он гордо. - Я пойду к Гейроду и покажу ему, нужен ли мне мой чудесный молот для того, чтобы разбить ему голову.

- А ты не боишься? - усмехнулся Локи, желая еще больше раззадорить бога грома.

Тот только гневно сверкнул на него глазами и пошел к Сиф. Он отдал ей Мйольнир, пояс и рукавицы и, не отвечая на ее расспросы, отправился в путь.

Как ни быстро шел сильнейший из Асов, прошло немало времени, пока он добрался до страны великанов. Здесь на берегу моря стоял замок великанши Грид, матери молчаливого бога Видара. Грид, хотя и жила в Йотунхейме, давно порвала со своими соплеменниками и перешла на сторону Асов. Тор знал это и решил у нее переночевать.

Увидев, что бог грома идет пешком, а в руках у него нет никакого оружия, великанша очень удивилась, когда же он рассказал ей, что идет к Гейроду, она в ужасе всплеснула руками.

- Ты, верно, ищешь смерти, Тор! - воскликнула она. - Тебе ли не знать, как сильны и коварны Гейрод и его дочери? Послушайся меня и, пока не поздно, вернись обратно.

- Нет, тетушка Грид, - ответил бог грома, - я не могу вернуться, так как иначе Гейрод назовет меня трусом.

Грид покачала головой.

- Ну, если так, то иди, - проворчала она. - Но только надень на руки мои старые железные рукавицы да захвати с собой мою клюку, с которой я хожу в лес. Поверь, что и то, и другое тебе очень пригодится.

- Спасибо, тетушка Грид, - сказал Тор. - Я знаю, что ты умна, и послушаюсь твоего совета.

Добрая великанша накормила бога грома и уложила спать, а на утро разбудила его и, отдав ему свое рукавицы и клюку, проводила в дорогу.

Спустя некоторое время Тор пришел к берегу широкой горной реки. Понадеявшись на свой огромный рост, он решил переправиться через нее вброд, и действительно, вода доходила ему только до пояса. Но тут неожиданно по реке побежали большие волны и, перекатываясь через плечи Тора, чуть не сбили его с ног. Могучий Ас поспешно оперся на клюку Грид и посмотрел вверх по течению. Там, стоя одной ногой на одном берегу, а другой ногой - на другом, возвышалась чудовищная великанша - старшая дочь Гейрода. Наклонившись, она с силой загребала руками воду и гнала ее прямо на Тора.

- Ну погоди же, ты мне дорого заплатишь за это купание! - в гневе воскликнул бог грома.

Он наклонился и, подняв со дна потока большой камень, изо всех сил метнул его в великаншу. Удар пришелся ей прямо в висок, и она мертвой рухнула в реку, запрудив ее своим телом. Вода сейчас же спала, и Тор благополучно перешел на другой берег.

Еще часа два шел он горами, пока не увидел вдалеке высокую черепичную крышу, о которую так неудачно зацепился Локи. Великан стоял на пороге своего жилища и, заметив приближающегося бога грома, злорадно усмехнулся.

- Входи, Тор, входи и будь нашим гостем! - воскликнул он. - Я рад тебя видеть, хотя ты и не очень любишь моих соплеменников.

- Я их люблю так же, как они любят нас, Асов, - проворчал Тор, смело входя в дверь, которую ему открыл великан.

- Ладно, ладно, не будем вспоминать старое, - сказал Гейрод, следуя за богом грома. - Погляди, я приготовил все, чтобы принять тебя с честью: огонь в очаге горит, на вертеле жарится целый бык, а у стола стоит бочка доброго старого меда. Мы с тобой сейчас попируем не хуже, чем вы пируете в Асгарде.

"Да, действительно, все это так как он говорит, - подумал Тор, недоверчиво осматриваясь по сторонам. - Вон бык, а вот бочка с медом. Не понимаю только, зачем в очаге лежит этот большой, раскаленный добела кусок железа".

- Наверное, ты очень устал, Тор, да к тому же голоден. Садись же скорей за стол, - сказал Гейрод, все так же злорадно усмехаясь и показывая богу грома на большой, высокий табурет.

Тор сел на него и в тот же миг стремительно взлетел вверх, так что его голова чуть не разбилась о толстую потолочную балку. Однако он успел упереться в нее железной клюкой старухи Грид, которую из осторожности держал в руках, и застыл в воздухе.

- Ты хорошо принимаешь гостей, Гейрод, - спокойно сказал он, чувствуя, что кто-то пытается прижать его к потолку. - Но я не привык сидеть так высоко.

С этими словами бог грома с силой оттолкнулся от балки клюкой, и табурет под ним сейчас же опустился так же быстро, как и поднялся. Одновременно с этим Тор услышал громкие стоны и хруст костей и, посмотрев вниз, увидел двух дочерей Гейрода, лежащих на полу бездыханными.

- Видно, я слишком тяжел и удержать меня не так-то легко, - засмеялся он.

Великан с открытым от удивления ртом некоторое время молча смотрел то на своего гостя, то на мертвых дочерей, а потом стремительно бросился к очагу и, выхватив из него щипцами уже виденный Тором кусок раскаленного железа, метнул его в бога грома.

Ас, у которого на руках были рукавицы матери Видара, поймал его в воздухе и высоко поднял над головой.

- Это угощение мне не по вкусу, Гейрод, - сказал он, сверкнув глазами. - Придется съесть тебе самому.

Гейрод в страхе спрятался за стоящую посреди зала колонну, но смертоносное железо, вылетев из могучей руки бога грома, пробило ее насквозь и поразило коварного великана в сердце.

"Теперь, пожалуй, никто из Гримтурсенов больше не будет звать меня в гости, - сказал сам себе Тор, выходя из замка Гейрода и направляясь в обратный путь. - Но ничего, я приду к ним и без их вызова".

ТОР И ЗМЕЯ МИТГАРД

Победы Тора над Тримом, Грунгниром и Гейродом прославили его имя по всему свету. Великаны не осмеливались больше покидать Йотунхейм и совершать набеги на землю, но бог грома все еще не был доволен. Он не мог забыть свое путешествие в волшебное королевство Утгард и то, как он не смог поднять змею Митгард. Вспоминал он и слова вещих норн, предрекшим ему гибель от этой страшнейшей из дочерей бога Локи. Слишком храбрый, чтобы бояться врага, как бы силен он не был, Тор приходил в ярость при мысли, что он должен терпеливо ждать, пока тот первый нападет на него. Наконец он решил сам разыскать обвившееся вокруг всей земли чудовище и избавить от него мир, хотя бы это стоило ему жизни. Но змея Митгард жила глубоко на дне мирового моря, никогда не показываясь на его поверхности, и, чтобы найти ее, бог грома должен был отправиться за помощью к морскому великану Гимиру. И вот однажды утром, не взяв с собой никого и даже не сказав Асам, куда едет, Тор отправился в путь.

Гимир жил в Нифльхейме, в огромной пещере на берегу моря. Как и великан Мимир, он не воевал с богами, но и не дружил с ними, стараясь держаться от них в стороне. Поэтому, увидев Тора, он не высказал никакой радости и угрюмо спросил, зачем тот к нему пожаловал.

- Я бы хотел отправиться вместе с тобой на рыбную ловлю, Гимир, - отвечал бог грома.

- Со мною на рыбную ловлю? - удивился великан. - Я слышал, что ты умеешь ездить над облаками и разбивать скалы своим молотом; слышал так же, что ты одержал победу над многими моими собратьями Гримтурсенами, но не знал до сих пор, что ты умеешь удить рыбу и управляться с веслами. Нет, Тор, я не возьму тебя с собой: ты все равно ничего не поймаешь и только будешь мешать.

- Не бойся, Гимир, - возразил бог грома. - Правда, я никогда не удил, но знаю как это делается, да и грести я тоже сумею.

- В северном море холодно, а я ужу и день и ночь напролет; ты замерзнешь и попросишься на берег, - продолжал спорить Гримтурсен.

- Я переходил вброд потоки Эливагар, вода в которых похолоднее, чем в твоем море, и то не замерз, - сказал бог грома. - Видно, Гимир, тебе все же придется взять меня с собой.

Исполин нахмурился: он не знал как ему отвязаться от назойливого гостя.

- Ладно, - проворчал он наконец. - Поезжай, но у меня нет лишней рыболовной снасти.

- Я захватил с ее собой, - отвечал Тор, показывая Гимиру гигантский крюк и канат толщиной с хорошее дерево.

Великан оглушительно захохотал.

- Такой крюк и такой канат выдержат целое стадо китов, - промолвил он, утирая выступившие у него от смеха слезы. - Кого же ты собираешься ловить?

- Это мое дело, - ответил сильнейший из Асов, которому уже надоело спорить с великаном. - Скажи лучше, есть ли у тебя приманка?

- У меня есть приманка, но для себя, - снова нахмурился Гимир. - А достать приманку для тебя не мое дело, доставай ее сам.

- Хорошо, я раздобуду ее и без твоей помощи! - сердито воскликнул бог грома и вышел из пещеры.

Возле нее, на пригорке, паслось стадо исполинских коров Гимира, среди которых был бык, спина которого подымалась над верхушками самых высоких сосен. Недолго думая Тор схватил его за рога и, оторвав ему голову, вернулся с ней в пещеру.

- Вот и приманка для моей удочки, - сказал он.

- Как же ты посмел убить моего любимого быка? - заревел было великан, но, увидев, что бог грома поглаживает рукоятку своего Мйольнира, сразу успокоился и, мрачно насупив брови, пошел снаряжать лодку.

- Я сяду на весла, Гимир, - сказал Тор, когда Гримтурсен спустил ее на воду.

- Как хочешь, - усмехнулся великан, - но только боюсь, что мне скоро придется тебя сменить.

Однако, к его удивлению, Ас, который по сравнению с ним, казался совсем маленьким, греб лучше его самого, и их лодка быстрее птицы неслась по волнам.

Часа через два Гримтурсен попросил Тора остановиться.

- Мы приехали, - сказал он. - Здесь я всегда ужу рыбу.

- Может быть, ты и приехал, но я еще нет, - отвечал бог грома, продолжая грести.

- Опасно заплывать далеко в море, - ворчливо настаивал великан. - Так мы можем доехать до того места, где лежит змея Митгард.

- А далеко до него? - спросил Тор.

- Еще один час пути, если ты будешь грести так проворно, - сказал Гимир.

Тор молча кивнул головой и еще сильнее заработал веслами.

- Разве ты не слышал, что я сказал? - промолвил великан.

- Слышал, - усмехнулся бог грома.

- Так почему же ты не останавливаешься? - рассердился Гимир.

- Потому что хочу ехать дальше, - возразил Тор.

Гримтурсен уже приподнялся, собираясь броситься на бога грома и силой отнять у него весла, но тут его взгляд снова упал на Мйольнир, и он счел за лучшее остаться сидеть своем месте. Некоторое время он молчал, хмуро поглядывая на Тора, который все греб и греб, а потом стал просить:

- Вернись обратно, прошу тебя, скорей вернись: мы едем как раз над чудовищем.

- Вот это мне и нужно! - воскликнул довольный бог грома, бросая весла и поспешно надевая волшебный пояс, отчего его сила сразу возросла в два раза.

Затем он насадил на свой крюк голову быка и, привязав его к канату, бросил в море.

Великан со страхом следил за каждым его движением.

- Что ты делаешь? Что ты делаешь? - повторял он.

Крюк с приманкой опускался все ниже и ниже. Вдруг кто-то дернул его так резко, что сжимавшие канат руки Тора ударились о борт лодки.

- Попалась! - торжествующе закричал он.

Бог грома не ошибся: змея Митгард проглотила приманку, но вытащить эту исполинскую гадину было не так-то легко. Лишь с большим трудом могучему Асу удалось сначала стать на колени, а затем выпрямиться во весь рост. Началась ожесточенная борьба. Не обращая внимания на то, что лодка великана почти до краев погрузилась в воду, Тор изо всех сил тянул канат и постепенно вытягивал чудовище, которое отчаянно сопротивлялось. Прошло немало времени, пока наконец над водой показалась огромная безобразная голова змеи. Оцепенев от ужаса, Гимир смотрел то на выпученные холодные, полные беспощадной ненависти глаза дочери Локи, то на черные, но горящие ярким пламенем глаза Тора и никак не мог решить, какие из них страшнее.

Вдруг раздался громкий треск. Дно лодки, не выдержав, проломилось, и бог грома оказался в воде. На его счастье, в этом месте было неглубоко, и он, погрузившись по горло, стал ногами на отмель, так и не выпустив из рук свою необыкновенную леску, на которой метался его враг.

- Вот мы и встретились с снова тобой, Митгард! - воскликнул Тор, подымая Мйольнир.

Все это время Гимир неподвижно сидел на корме лодки, уцепившись руками за ее борта, но когда вода залила его ноги и великан увидел, что они тонут, он пришел в себя и, схватив нож, быстро провел им по канату, на котором висела змея. Тот лопнул, и чудовище сейчас же погрузилось в море.

- Нет, погоди, ты от меня не уйдешь! - закричал бог грома и метнул ей вслед молот.

Мйольнир с громким плеском исчез в волнах. Через мгновение он снова вылетел оттуда и прыгнул прямо в руки своего хозяина, а море далеко вокруг окрасилось в красный цвет. Это была кровь змеи Митгард.

Бог грома повернулся к Гимиру.

- Из-за тебя я едва не упустил моего смертельного врага и даже не знаю, убил я его или нет, - проговорил он, трясясь от гнева. - Ты заслуживаешь смерти, но я не могу забыть, что был твоим гостем. А чтобы ты не забыл меня, вот тебе от меня на память.

С этими словами он дал великану такую пощечину, что тот, перелетев через борт лодки, гулко шлепнулся в воду.

Даже не посмотрев в его сторону, Тор, выбирая мелкие места, вброд зашагал к берегу и через несколько часов вернулся обратно в Асгард. Немного позже пришел к себе домой и промокший до костей, полузамерзший Гимир. Он от всей души проклинал бога грома и дал себе твердый зарок никогда больше не иметь дела с Асами.

Убил или не убил бог грома змею Митгард, никто не знает, но норны уверяют, что она все еще жива и только тяжело ранена.

- Придет день, - говорят вещие девы, - последний и для нее и для Тора, когда они снова встретятся.

Но когда придет этот день, не знают даже норны.

СВАТОВСТВО АЛЬВИСА

Гном Альвис был очень умен, намного умнее своих соплеменников. Он знал почти столько же, сколько когда-то знал Квазир, и очень этим гордился.

- Вы не достойны того, чтобы я жил с вами, - заявил он однажды другим обитателям подземного царства. Мое место в Асгарде, среди богов. Только они смогут понять мою мудрость и заставят всех воздавать мне должные почести.

Выслушав его, гномы удивленно покачали головами.

- Конечно, ты очень мудр, Альвис, - сказал один из них, но ты забываешь о солнце, которое превратит тебя в камень, едва ты выйдешь из Свартальфахейма.

- Сразу видно, что ты глупец, - засмеялся Альвис. - До Асгарда я доберусь ночью, когда солнце не светит, а в стране богов есть дворцы, крыши которых защитят меня от его лучей.

- Но, Альвис, - промолвил второй гном, - как ты можешь заставить богов разрешить тебе жить вместе с ними?

- Я могу жениться на какой-нибудь богине, и тогда Асы волей-неволей должны будут допустить меня в Асгард, - гордо произнес мудрец.

- Что ты, что ты, Альвис! - воскликнул третий гном, стараясь удержаться от смеха, чтобы не обидеть собрата. - Ступай скорее к подземному озеру и взгляни на свое отражение. Ведь, несмотря на все твои знания, ты такой же маленький и горбатый как и мы все. У тебя такая же длинная черная борода, как и у нас, и такие же глазки-бусинки. Разве можешь ты стать мужем богини?

- Боги не так глупы, как вы! - рассердился Альвис. - Они знают, что ум важнее красоты, и ни один из них не откажется выдать за меня замуж свою дочь.

Гномы не стали больше спорить и замолчали, и только один, самый старый из них, сказал:

- Я не так умен, как ты, Альвис, и хуже тебя разбираюсь в науках, но за всю мою долгую жизнь еще ни разу не слышал, чтобы гномы породнились с богами и заставили их что-либо делать по-своему. Лучше оставайся среди нас. Помни, что Асы не простят тебе твоей дерзости.

Но гордец только рассмеялся и презрительно махнул рукой.

- Сегодня же ночью я пойду в Асгард, - произнес он, - и, когда я вернусь, вы узнаете, чего я там добился.

И действительно, едва Суль на своей колеснице скрылась за горами, как Альвис отправился в путь. По дороге он обдумывал, к дочери какого бога ему лучше посвататься, и наконец выбрал дочь бога грома. Лет семнадцать или восемнадцать назад, еще до того как строилась крепость Асов, у Сиф родилась дочка, которой дали имя Труд. Она была хороша собой, скромна и тиха, и гном решил, что лучшей жены ему не найти.

"К тому же, - рассуждал он, - Тор, хотя и могуч, но не очень умен и ему захочется иметь такого мудрого зятя, как я. Только бы мне добраться до страны богов!"

Вскоре он подошел к Бифресту и стал звать Хеймдалля. Чуткий Ас сейчас же услышал его тонкий, писклявый голос и спросил, что ему надо.

- Я хочу попасть в Асгард, - отвечал Альвис, - но не знаю, как мне пройти сквозь пламя, которое горит на вашем мосту.

- А что тебе нужно в стране богов? - спросил Хеймдалль.

- Посвататься к дочери Тора - Труд, - сказал гном.

Ас рассмеялся.

- И ты думаешь, что он согласится выдать ее за тебя? - промолвил он.

- Да, Хеймдалль, - с гордым видом отвечал Альвис, - потому что после смерти Квазира мудрее меня нет никого на свете!

- Вот как? - снова рассмеялся Хеймдалль, который, как вы помните, сам был очень мудр. - Ну что ж, я помогу тебе пройти в Асгард. Вреда ты там не причинишь, а мне интересно будет узнать, как ты сумеешь добиться успеха.

Он спустился вниз по Бифресту, взял Альвис на руки и принес его в Асгард.

Горячо поблагодарив сторожа радужного моста, гном спросил его, где находится дворец Тора, и направился прямо к нему.

Бог грома был в это время у Гимира и собирался плыть на поиски змеи Митгард, о чем вы уже знаете. Труд давно крепко спала, и Альвиса встретила одна Сиф. Отворив ему дверь и увидев перед собой гнома, богиня плодородия от удивления от удивления выронила из рук гребень, которым она расчесывала на ночь свои золотые волосы, и, вместо того, чтобы сказать гостю "добро пожаловать", воскликнула:

- Как ты попал в Асгард, черный эльф, и что тебе от меня нужно?

- Ты бы лучше спросила меня о моем имени, - упрекнул ее карлик, - тогда бы ты узнала, что меня зовут Альвис и что я мудрее всех на свете.

- Извини, Альвис, - ответила Сиф. - Правда, я никогда прежде о тебе не слыхала, но будь нашим гостем и расскажи, зачем ты к нам пришел.

- Я пришел посвататься к твоей дочери, Сиф, - с важным видом сказал гном, смело входя во дворец.

- Посвататься к моей дочери? Ты хочешь жениться на Труд? - вскричала богиня, не веря своим ушам.

- Да, Сиф, - подтвердил Альвис, с трудом вскарабкиваясь на скамью, на которую она ему указала. - Я хочу жениться на Труд и не понимаю, почему ты этому удивляешься. Ум дороже всего, я же почти так же мудр, как Один и вполне достоин руки любой богини. Ты должна быть счастлива, что мой выбор пол именно на твою дочь.

- Но Альвис, - возразила Сиф, - дочери Асов не выходят замуж за гномов: они не могут жить под землей, в ваших пещерах.

- Зато я могу жить в Асгарде, - произнес Альвис. Конечно, днем я буду сидеть дома и выходить из него только по ночам, но это не так важно. Я очень богат, у меня много золота, а с помощью моих знаний я смогу скоро стать еще богаче, так что моей жене все будут завидовать.

Еще долго продолжался их спор, но наконец хитрецу удалось убедить жену Тора. Она тут же позвала Труд и, даже не испросив согласия Тора, объявила ей, что выдает ее замуж за гнома.

Едва взглянув на своего крохотного жениха, девушка залилась слезами, таким противным он ей показался. Зато сам Альвис сиял от радости и гордости. Он пробыл у Сиф целый день, а к вечеру отправился восвояси, пообещав прийти следующей ночью снова и попросив Труд не ложиться спать, чтобы он мог с ней повидаться. По дороге в Свартальфахейм он не удержался, чтобы не рассказать обо всем Хеймдаллю, которому пришлось опять перенести его на руках через радужный мост, и похвастаться перед ним своим успехом.

- Я желаю тебе счастья, - сказал тот, - но не рано ли ты радуешься? Ведь Тор еще ничего не знает о твоем сватовстве к его дочери?

- Он не захочет нарушать слово, которое мне дала Сиф, и я уже смело могу считать себя его зятем, - отвечал гном и, распрощавшись с Хеймдаллем, весело запрыгал дальше к ближайшей пещере.

Утром в страну богов примчался Тор, возвратившийся со своего поединка со змеей Митгард.

- Что нового в Асгарде? - спросил он у Хеймдалля, который, услышав стук колесницы грозного бога, вышел ему навстречу. Не подходили ли великаны к его стенам?

- Великаны не появлялись, Тор, - сказал Хеймдалль, но зато к нам приходил один гном, по имени Альвис, и посватался к твоей дочери Труд.

- Ты смеешься надо мной! - покраснел от гнева бог грома. - Как может моя дочь стать женой какого-то черного эльфа? Сиф никогда на это не согласится!

- Нет, Тор, Альвису удалось ее уговорить, - ответил мудрый Ас. - Она дала ему слово, и сегодня вечером он снова придет, чтобы повидать свою невесту.

- Сегодня вечером он снова придет, чтобы повидать свою невесту? - переспросил Тор и задумался. - И ты говоришь, что он очень мудр?

- Он считает себя самым умным существом на свете, - промолвил Хеймдалль.

Бог грома усмехнулся.

- Хорошо, я сам встречу его сегодня у Бифреста, - произнес он и спокойно пошел к себе во дворец.

Сиф сейчас же рассказала ему, что просватала дочь за гнома, который так же мудр, как и Один или великан Мимир.

- Лучшего зятя нам не найти, хотя Труд он и не нравится, - закончила она свою речь.

- Я не буду спорить, - промолвил Тор. - Ты уже дала Альвису слово, и его нельзя нарушить.

И не сказав жене о том, что собирается встретить гнома, могучий Ас поспешно ушел.

Оповестить весь Свартальфахейм о своей женитьбе на дочери бога грома, Альвис, едва дождавшись вечера, поспешил к своей невесте, и не успели еще в небе зажечься первые звезды, как он уже был у Бифреста.

- Хеймдалль, Хеймдалль, помоги мне подняться по мосту! - закричал он.

Мудрый Ас, которого забавляла дерзость гнома, и на этот раз исполнил его просьбу, но, когда Альвис достиг страны богов, здесь его уже поджидал сам Тор.

- Здравствуй, Альвис, - промолвил он ласково. - Скажи мне, куда ты идешь?

- Я иду к твоей дочери, Тор, - отвечал гном, сразу узнав сильнейшего из Асов по его огромному росту и могучему сложению. - Сиф обещала выдать ее за меня замуж.

- Что ж, я согласен с женой, - сказал бог грома. - Позволь только сначала проверить, так ли ты мудр, как говоришь.

Гном даже раздулся от гордости.

- Спрашивай меня о чем хочешь! - воскликнул он. - Я дам ответ на все твои вопросы.

- Хорошо, тогда расскажи мне все, что ты знаешь об Асгарде и Митгарде, о Ванахейме и Йотунхейме, о царстве огня и о подземной стране мертвых, а так же о всех племенах и народах, живущих на земле, - потребовал Тор.

Больше двух часов отвечал Альвис на первый вопрос бога грома, но ответил на него без запинки.

- Много ты знаешь, - похвалил его Тор. - Ну, а теперь, - продолжал он, - расскажи мне о всех зверях и птицах, живущих на земле, и о всех рыбах, плавающих в морях и реках.

Альвис ответил и на второй вопрос могучего Аса, но отвечал на него так долго, что, когда он кончил, небо из темного стало светло-серым.

- Ты действительно великий мудрец, - произнес бог грома, искоса поглядывая на восток. - Тебе осталось только сосчитать все звезды на небе и сказать, как каждая из них называется, и мы завтра же отпразднуем твою свадьбу с моей дочерью.

От таких слов у Альвиса закружилась голова. Забыв о надвигающейся опасности, он стал называть звезды, но не успел перечислить и четвертую их часть, как вдали послышалось громкое ржание коней, запряженных в колесницу Суль. Первый яркий луч солнца скользнул по небу и упал на гнома, мгновенно превратив его в камень.

Так Тор, не нарушив данного Сиф слова, сумел избавить свою дочь от неугодного ей жениха и доказал, что хитрость подчас бывает выше мудрости.

СМЕРТЬ БАЛЬДРА

Прошли века. По-прежнему правил миром великий Один; по-прежнему защищал Асгард и Митгард от нападений великанов могучий бог грома; по-прежнему волшебная корзина Идун была полна чудесных яблок, дающих Асам молодость и силу. Никогда еще не были боги так веселы и счастливы.

Но вот доброго и кроткого Бальдра стали преследовать дурные сны. Все чаще и чаще видел он по ночам, что расстается со светлой страной богов и спускается в мрачное подземное царство Хель, все чаще и чаще мучило его сердце тяжелое предчувствие близкой смерти, и он из веселого стал печальным, из беззаботного - задумчивым.

Тогда встревоженный Один отправился в Йотунхейм, чтобы посоветоваться с Мимиром, и страшен был ответ мудрого великана.

- Да, Бальдр скоро умрет, - сказал он. - Ничто не может это предотвратить. Ничто не может предотвратить и гибели остальных богов, когда придет их час. У каждого своя судьба, Один, и изменить ее не в силах даже ты.

От Мимира старейший из Асов пошел к Норнам, но и те встретили его сурово и угрюмо.

- Ты скорбишь об участи сына, - сказала Урд, - а не ведаешь того, что не так уж далек тот день, когда и сам ты ее разделишь. Уже половина ясеня Игдразиля сгнила, уже дрожит мировое дерево, жизнь которого окончится вместе с твоей. Слышишь ли ты скрежет зубов? Это чудовищный дракон Нидгег, живущий в царстве Хель, подгрызает снизу его корни. Еще много лет будет продолжаться его работа, но когда-нибудь она закончится.

- Мы ежедневно поливаем Игдразиль водой из священного источника Урд, чтобы залечить его раны. Этим мы продлеваем жизнь могучего ясеня, но не можем его спасти, так же как ты не можешь спасти жизнь Бальдра, - добавила Верданди.

- Подожди, Один, - произнесла Скульд, видя, что голова владыки мира склонилась на грудь. - Выслушай меня! Не вечно Бальдр будет у Хель: он слишком чист и невинен, чтобы навсегда остаться в стране мрака. Утешайся этим. Больше я тебе ничего не скажу.

С тех пор словно черная туча повисла над Асгардом. Узнав о словах Мимира и пророчестве Норн, Асы прекратили свои пиры и забавы. Они оплакивали судьбу всеми любимого лучезарного бога, и только Фригг еще надеялась спасти сына.

- Нет, он не умрет, - сказала она и, обойдя Асгард и Митгард, Нифльхейм и Йотунхейм, страну гномов и страну эльфов, взяла клятву с каждого металла, с каждого камня, с каждого растения, с каждого зверя, с каждой птицы и с каждой рыбы в том, что никто из них не причинит вреда Бальдру.

- Утешьтесь и забудьте свою печаль, - объявила она всем Асам, возвращаясь из своего странствия. - Не может погибнуть тот, кого ничто не может убить.

Обрадованные боги громко славили Фригг; а Бальдр забыл о своих снах и попросил богов испытать его неуязвимость.

Те охотно согласились выполнить его просьбу и, выйдя вместе с богом весны в поле, стали бросать в него камни, стрелять из лука, колоть его копьями и рубить мечами.

Бальдр в ответ лишь смеялся: и дерево, и камни, и железо твердо держали данную ими клятву и даже не царапали его кожу.

- Тебе больше нечего бояться, брат, - сказал ему Хеймдалль. - С этого дня ты можешь сражаться с любым врагом.

- Я не хочу ни с кем воевать, - рассмеялся Бальдр, - но я рад, что останусь с вами в Асгарде, где так светло и радостно, и не уйду под землю к мертвым.

Выйдя и слыша все это, Локи сердито хмурился. Он уже давно завидовал доброму богу весны, а теперь, когда тот стал неуязвим, его злоба еще больше усилилась.

"Вы рано радуетесь; Мимир и норны не могли ошибиться", - подумал он и, превратившись в бедную старуху странницу, пошел к Фригг.

- Знаешь ли ты, о великая богиня, что сейчас делают твои сыновья? - воскликнул он, входя к ней. - Они за что-то разгневались на прекраснейшего из них, Бальдра, и пытаются убить его камнями и стрелами, копьями и мечами.

- Не бойся, бабушка, - засмеялся Фригг, забыв спросить странницу, как она попала в Асгард. - Бальдр неуязвим. Ни один металл, ни одно дерево, ни один камень не могут его поранить. Иначе они нарушили бы данное мне обещание.

- Ох, так ли это? - прошамкала мнимая старуха. - Со всех ли деревьев и кустарников в мире взяла ты клятву не трогать бога весны?

Мудрейшая из богинь задумалась.

- Видела я на севере Митгарда, в лесах Норвегии, маленькую зеленую веточку растения, которое люди называют омелой, - ответила она. - Эта веточка была еще так юна, что ничего не понимала, и я не стала с ней разговаривать. Позже, когда она вырастет, я попрошу также и ее не губить моего сына.

Бог огня еле удержался, чтобы не вскрикнуть от радости. Поспешно покинув дворец Одина, он скинул с себя женское платье, надел на ноги крылатые сандалии и, не теряя времени, помчался в Норвегию. К этому времени веточка омелы уже подросла и стала длиннее руки. Локи сорвал ее и, сделав из нее стрелу, вернулся в Асгард.

Боги все еще были в поле, где продолжали испытывать неуязвимость Бальдра, и лишь один слепой Ход уныло стоял в стороне от своих братьев, прислушиваясь к тому, что они делают.

- Что же ты не стреляешь в бога весны? - обратился к нему Локи.

- Зачем ты смеешься надо мной? Ведь ты же знаешь, что я ничего не вижу! - ответил Ход.

- Это не мешает тебе быть таким же хорошим воином, как и остальные Асы! - возразил бог огня. - Не уступай им ни в чем и выстрели тоже. Вот, возьми, - добавил он, подавая слепцу лук и стрелу, которую сделал из ветки омелы, - а я поверну тебя лицом к Бальдру.

Ход, не подозревая коварства Локи, послушно натянул лук и выстрелил прямо перед собой. В тот же миг Бальдр вскрикнул и мертвым упал на землю. Стрела Хода пронзила ему сердце.

Асы в горе рвали на себе волосы, а Локи затрясся от страха: он боялся, что Ход его выдаст. Однако тот не успел этого сделать. Вали в бешенстве набросился на своего слепого брата и убил его, так и не спросив, кто вложил ему в руки смертоносное оружие, поразившее светлого бога. Коварный Ас и на этот раз избежал наказания.

На похороны Бальдра пришли не только все Асы и Ваны, не только валькирии и эльфы, но и много жителей Йотунхейма - великанов. Даже им, потомкам жестокого Имира и злейшим врагам Асгарда и Митгарда, было жаль того, кто за всю свою жизнь никому не причинил зла. Но больше всего горевали о нем Один и Фригг.

На огромном корабле, Гринггорни, был сложен погребальный костер. На костер положили тела бога весны и его молодой жены Наны, которая не перенесла горя и умерла в тот же день. Потом на него ввели и жеребца Бальдра, под седлом, в богатой, украшенной золотом сбруе, а Один надел на палец мертвому сыну кольцо Драупнир и шепнул на ухо несколько слов. Этих слов никто не слышал, но, наверное, это были слова утешения: недаром норна Скульд обещала владыке мира, что Бальдр не вечно будет в царстве мертвых. Оставалось только разжечь костер и спустить корабль на воду, но он был так тяжел, что никто из богов, даже сам Тор, не мог сдвинуть его с места.

Увидев это, один из стоявших тут же великанов сказал:

- У нас, в лесах Йотунхейма, живет великанша Гироккин, которая обладает силой ста самых могучих мужей нашей страны. Пошлите за ней, и она вам поможет.

Боги послушались его совета, и Гироккин сейчас же явилась на их зов, прискакав в Асгард верхом на исполинском сером волке, в пасти которого вместо уздечки была ядовитая змея.

Заметив ее, Тор невольно поднял свой молот, но Один остановил его руку.

- Смерть все примиряет, - произнес он. - Зачем убивать того, кто хочет тебе помочь?

- Среди жителей Йотунхейма нет ни одного, к кому бы я обратился за помощью, - проворчал бог грома, но не стал больше спорить и заткнул Мйольнир за пояс.

Схватившись руками за нос Гринггорни, великанша легко стащила его в море. Асы подожгли костер, и пылающий корабль, подхваченный свежим ветром, быстро поплыл по волнам.

- А теперь выслушайте меня, Асы, - промолвила Фригг, утирая слезы. - Кто из вас решится съездить к Хель и предложить ей выкуп за Бальдра, тот может потребовать от меня все, что хочет. Может быть, дочь Локи согласится отпустить моего сына в обмен на золото или другие драгоценности.

- Я поеду, - сказал младший сын Одина, Гермод, юноша, которому едва исполнилось восемнадцать лет. - Пусть только кто-нибудь из вас даст мне на время своего коня.

- Возьми моего Слейпнира, - ответил Один. - На нем ты скорее доберешься до Хель и привезешь нам вести от Бальдра. Тебе надо торопиться: тени двигаются быстрее, чем любое живое существо.

Девять дней и столько же ночей не отдыхая скакал Гермод сквозь подземные ходы и пещеры Свартальфахейма, пока не добрался наконец до реки Гйоль, отделяющей страну живых от страны мертвых. Через эту реку перекинут тонкий золотой мост, который охраняет верная служанка Хель, великанша Модгуд.

- Кто ты такой, юноша? - спросила оно у Гермода, когда он переехал на другой берег Гйоля. - Только вчера по золотому мосту проехало пятьсот воинов, но он дрожал и качался меньше, чем под тобой одним. И ни у кого в стране мертвых не видала я таких румяных щек.

- Да, Модгуд, - отвечал Гермод, - я не тень, а посланник богов и еду к Хель, чтобы предложить ей выкуп за моего брата Бальдра.

- Бальдр вот уже два дня, как проехал мимо меня, смелый юноша, - сказала великанша, - и, если ты хочешь его увидеть, поезжай на север. Там, под Нифльхеймом, стоит дворец нашей повелительницы, но берегись: назад она тебя вряд ли отпустит.

Гермод, не отвечая, поскакал туда, куда ему показала Модгуд, и к концу десятого дня увидел большой замок, окруженный со всех сторон высокой железной решеткой, верхние зубья которой терялись во мраке.

Юноша спешился, подтянул получше подпругу на своем восьминогом жеребце, затем снова уселся в седло и изо всех сил натянул поводья. Как птица взвился в воздух Слейпнир и, легко перескочив через решетку, опустился у входа в замок старшей дочери Локи.

Много столетий прошло с тех пор, как боги отправили Хель царствовать над тенями умерших, и за это время она стала такой огромной и могучей, что у Гермода, который увидел ее впервые, сердце сжалось от страха. Даже исполинша Гироккин и та была намного меньше и слабее подземной королевы. По правую руку от нее, на почетном месте, сидел Бальдр, рядом с ним - Нана и Ход, а по левую - Грунгнир, Гейрод и другие сраженные Тором князья великанов.

- Как зовут тебя, дерзкий, осмелившийся прийти ко мне раньше, чем огонь или земля поглотили твое тело? - грозно спросила Хель, не вставая со своего трона. - Или ты не знаешь, что отсюда нет возврата?

- Я Гермод, младший сын Одина и брат Бальдра, Хель, - отвечал юноша, подавляя в себе страх. - Асы послали меня к тебе с просьбой отпустить назад бога весны. Они дадут за него любой выкуп.

Хель рассмеялась, но от ее смеха Гермоду стало еще страшней.

- Золота у меня больше, чем у вас в Асгарде, - сказала она, - а какой другой выкуп могут предложить мне Асы? Нет, юноша, мне ничего не нужно. Но я не так зла, как думают обо мне боги. Пусть они обойдут весь мир, и, если они увидят, что в нем, и живое и мертвое, плачет по Бальдру, если он действительно всеми любим, тогда приезжай снова ко мне с этой вестью, и я отдам тебе брата. А до тех пор он будет у меня. Ступай домой - ты первый, кого я отпускаю из своего царства.

- Постой, Гермод, - остановил его Бальдр, видя, что юноша уже собирается уйти. - Возьми кольцо Драупнир, которое мне дал с собой Один, верни его отцу. Это докажет ему, что ты меня видел.

- А от меня передай Фригг вот этот платок, - сказала Нана, снимая его со своей головы и вручая Гермоду. - Прощай. Может быть, мы не скоро увидимся.

- И скажи Асам, что это не я виноват в смерти Бальдра, - тихо добавил Ход. - Скоро его убийца сам им об этом скажет.

Узнав от Гермода об условии Хель, боги сейчас же разошлись в разные стороны, чтобы обойти весь мир, и чем дальше они шли, тем радостнее становилось у них на сердце, потому что все живое и мертвое, все, что только встречалось им на пути, плакало по Бальдру. Плакали гномы и эльфы, плакали люди и великаны, звери в лесах и птицы в небе. Даже рыбы в воде и те плакали. Плакали цветы, роняя на землю свою душистую росу, плакали деревья, с веток которых дождем падали капли сока или смолы, плакали металлы и камни, покрываясь туманной дымкой влаги, плакала и сама земля, холодная и мокрая, не согретая теплым дыханием бога весны.

Один лишь Локи не плакал, а думал, как бы ему провести Асов и навсегда оставить Бальдра у Хель. И вот, когда довольные боги уже возвращались обратно в Асгард, они нашли в одной из пещер Йотунхейма великаншу, которая, увидев их, весело улыбнулась.

- Как, ты не плачешь по Бальдру? - в ужасе спросили Асы.

- А чего мне по нем плакать? - засмеялась великанша. - Меня зовут Токк - Благодарность, а вы знаете, что за добро всегда платят злом. Пусть Бальдр останется у Хель. Мне он не нужен.

Долго потом разыскивал бог грома Токк, чтобы ее убить, но так и не нашел, а догадаться, что этой великаншей был Локи, он не мог.

Вот почему Бальдр до сих пор живет у Хель.

ТОР ДОБЫВАЕТ КОТЕЛ ДЛЯ ПИРШЕСТВА БОГОВ

Как Один повелевает миром, Нйодр - ветрами, а Тор - грозовыми тучами, так могучий бог Эгир и его жена, Ран, властвуют над морскими просторами и глубинами. Они не принадлежат к роду Асов и не живут в Асгарде, но тоже ведут непрерывную борьбу с великанами Гримтурсенами, стремящимися сковать вечным льдом мировое море, и в этой борьбе им часто помогает бог грома.

Есть у Эгира на одном из островов к югу от Митгарда прекрасный дворец, а под ним - обширный грот, в котором лежат тела утонувших людей. Их собирает там богиня Ран, ежедневно забрасывающая в море свою огромную сеть.

Эгир любил бога весны, приход которого заставлял ледяных великанов отступать на север, и когда минул год со дня его смерти, он устроил в память о нем роскошный пир, пригласив на него не только всех Асов вместе с их женами, но и светлых эльфов.

Гостей собралось так много, что пива у морского бога не хватило, хотя еды еще оставалось с избытком. Видя это, Тир шепнул на ухо Тору:

- Мы должны помочь Эгиру и достать ему котел побольше. Я знаю, что у моего дяди, великана Гимира, с которым ты ездил ловить змею Митгард, есть такой. Он глубиной с целую милю, но упросить Гимира отдать нам его будет нелегко.

- Хорошо, едем! - отвечал бог грома. - И ты увидишь, что к утру следующего дня, котел будет здесь.

Не сказав никому ни слова, оба бога тихо вышли из дворца Эгира и, сев в колесницу Тор, уже через час были на севере, около пещеры Гимира. Сам великан в это время, как обычно, ловил рыбу, и Асов встретила его мать, которая, если вы помните, приходилась бабушкой Тиру.

- Напрасно ты снова пожаловал к нам, Тор, - сказала она, увидев бога грома. - Мой сын до сих пор не может забыть, как ты вместе с ним ловил змею Митгард, и поклялся отомстить за полученную от тебя оплеуху.

- Он получит и вторую, если не будет разговаривать с нами как должно! - сердито отвечал Тор. - Не будь он сродни богам, я бы иначе расплатился с ним за то, что он помог Митгард уйти от моего молота.

- Полно, Тор, успокойся, - возразил Тир, - мы здесь в гостях, так что не будем же ссориться с хозяином. Мы, бабушка, приехали попросить у Гимира его котел, - обратился он к великанше, чтобы наварить в нем пива для пиршества у Эгира.

- Вряд ли он отдаст его вам, - покачав головой промолвила та. - Вы же знаете, что Гимир и Эгир - смертельные враги. Но ничего, я постараюсь его уговорить, а вы, когда он войдет, не показывайтесь сразу ему на глаза.

К вечеру снаружи раздались тяжелые шаги, и в пещеру вошел Гимир. Большие ледяные сосульки висели у него на усах и бороде, и от этого он казался еще страшнее. Не заметив Тора и Тира, которые спрятались за одной из каменных колонн, подпиравших потолок пещеры, великан сел на скамью и сказал матери, чтобы она готовила ему ужин.

- У нас сегодня большая радость, Гимир, - отвечала она, - к нам в гости пришел сын моей дочери, храбрый Тир, а его сопровождает могучий победитель Грунгнира. Вот они стоят за колонной.

- Как, Тор опять здесь? - заревел Гримтурсен и так свирепо посмотрел в ту сторону, где стояли Асы, что скрывавшая их колонна, не выдержав его взгляда, разлетелась на куски. - Уж не хочет ли он снова поехать ловить змею Митгард?

- Нет, Гимир, - отвечал бог грома, смело подходя к великану. - Мы приехали просить у тебя котел для пиршества у Эгира.

В глазах Гримтурсена вспыхнуло пламя, мгновенно растопившее лед на его бровях, его чудовищные кулаки сжались, но потом он вспомнил о полученной им когда-то от Тора оплеухе и, мрачно усмехнувшись, ответил:

- Ладно, я отдал вам котел, если вы выполните три моих условия: съешьте за один присест больше, чем съем я, разбейте мой кубок из горного хрусталя и вынесете из пещеры котел на своих плечах.

- Первое условие мне подходит больше всего, - сказал Тор. - Я уже давно хочу есть. Что у тебя на ужин?

Гимир хлопнул в ладоши, и его мать сейчас же принесла на длинном вертеле трех зажаренных целиком быков.

- Ешь, Тор, - сказал великан, хватая одного из них и кладя его в свою огромную пасть.

Он был уверен, что грозный Ас за ним не угонится, и не спеша прожевывал жаркое; однако изрядно проголодавшийся бог грома не стал его дожидаться и, пока Гримтурсен ел одного быка, съел остальных двух, не оставив на долю Тира ни одного кусочка.

- Теперь надо накормить твоего племянника, Гимир, - произнес он. - Нет ли у тебя еще мяса?

- Ты и так уже съел все, что мать приготовила мне на ужин, - ответил Гримтурсен, с трудом сдерживая клокотавшую в нем злобу. - Первое условие выполнено, Тор, теперь попробуй разбить мой кубок.

"Это не трудно будет сделать", - подумал бог грома, беря из рук Гимира тонкий хрустальный кубок, и изо всех сил ударил его об каменную стену пещеры. Его удар был так силен, что от стены во все стороны полетели куски гранита, но сам кубок не разбился, а, по-прежнему целый и невредимый, упал к ногам Тора.

Великан довольно улыбнулся.

- Я разрешаю тебе бросить его еще два раза, - сказал он. - Но если он и тогда останется цел, вы вернетесь к Эгиру без котла.

Тор, не отвечая, выбрал скалу покрепче и с размаху снова метнул в нее кубок.

И снова скала рассыпалась, словно она была из глины, а чудесный хрусталь не пострадал.

- Этот кубок сделали Гимиру гномы, - шепнула бабушка Тира на ухо удивленному богу грома. - Брось его в голову моего сына: нет ничего в мире крепче его лба.

Тор сделал так, как она ему посоветовала, и, едва коснувшись головы Гримтурсена, волшебное изделие гномов разлетелось вдребезги.

- Не сам ты догадался бросить его в меня, - произнес Гимир, вставая, - но что сделано, то сделано. Тебе осталось выполнить последнее условие: унести на плечах мой котел. Но сначала подожди меня. Я скоро вернусь.

И Гримтурсен быстро вышел из пещеры.

- Он пошел звать на помощь наших соседей, ледяных великанов, - сказала богам старуха великанша. - Берите скорей котел и отправляйтесь в дорогу.

Тир схватился было за край котла, но не смог сдвинуть его с места.

- Нам не унести его, Тор, - промолвил он. - Он слишком тяжел.

- Ступай вперед, - отвечал ему могучий Ас, - а я выполню последнее условие Гимира.

С этими словами он, слегка поднатужившись, взвалил на плечи котел великана и, выбежав с ним из пещеры, погрузил его на свою колесницу.

- Едем скорей, - воскликнул он, не то будет поздно!

Гимира нигде не было видно, но едва боги отъехали на сотню шагов от его пещеры, как справа и слева из-за утесов показались многочисленные толпы ледяных великанов, вооруженных камнями и дубинами.

Тангиост и Тангризнир не могли бежать быстро: котел Гимира был слишком тяжел даже для них, и Гримтурсены стали их нагонять.

Тогда Тор, поднявшись во весь рост, метнул в ближайшего из них свой молот, и великан, расколовшись на несколько частей, упал на снег.

Второй раз сверкнул в воздухе Мйольнир - и второй исполин лег рядом с первым.

Еще никогда не приходилось богу грома сражаться одновременно с таким количеством врагов, еще никогда великаны не бились так храбро. Камни, которые они бросали, дождем падали вокруг колесницы, а некоторые из них с глухим звоном ударялись о котел, за которым стояли Асы. Но и рука Тора была неутомима, и при каждом ее взмахе Гримтурсены не досчитывались еще одного бойца в своих рядах.

Сколько их погибло в этой битве, никто не знает, но когда Тангиосту и Тангризниру удалось наконец вытащить колесницу на облака и Асы поехали на юг через море, заснеженные поля Нифльхейма были сплошь покрыты огромными ледяными глыбами. Эти разбитые на куски тела мертвых великанов лежат там и поныне, и каждый из вас, кто рискнет забраться подальше на север, может увидеть их сам своими глазами.

КАК БЫЛ НАКАЗАН ЛОКИ

Пир у Эгира затянулся до самой зимы. Боясь, что в его отсутствие великаны захватят Асгард и Митгард, Тор уже давно снова умчался на восток, но все остальные Асы и эльфы остались во дворце повелителя морей, пили пиво из привезенного богом грома котла и слушали Браги, который рассказывал Эгиру многочисленные истории о подвигах богов.

Слуги морского бога, Фимафенг и Эльдир, были так ловки и так хорошо угощали гостей, что, казалось, пиво само переливается из котла в стоящие на столе чаши. Искусство обоих слуг вызывало восхищение у Асов, которые осыпали их похвалами. Это сейчас же возбудило злобу завистливого бога огня. Охмелев от выпитого пива, он не смог, как обычно, сдержать себя и, придравшись к тому, что Фимафенг нечаянно задел его локтем, ударом меча убил его на месте.

Возмущенные его поступком, Асы в негодовании вскочили со своих мест.

- Ты заслуживаешь наказания, Локи! - воскликнул Один. - Но из уважения к нашему хозяину мы не станем проливать здесь твою кровь. Уходи от нас и не смей больше сюда возвращаться.

Испугавшись гнева богов, Локи вышел и долго бродил вокруг дворца Эгира. Его злоба не унималась, а росла с каждым часом. Когда же до его ушей долетел голос Браги и он услышал веселый смех Асов, бог огня не выдержал и снова направился в пиршественный зал.

- Напрасно ты идешь туда, Локи, - остановил его Эльдир, которого бог огня встретил по пути. - Боги и так уже сердиты на тебя, не вызывай же понапрасну их гнев.

- Я ничего не боюсь! - гордо ответил бог огня. - Посмотри, как я сейчас испорчу им веселье.

- Ох, не миновать тебе беды! - воскликнул верный слуга Эгира.

Но Локи, оттолкнув его, смело вошел в зал.

При виде его бог поэтов и скальдов умолк, а остальные гости перестали смеяться.

- Почему же ты не рассказываешь дальше, Браги? - спросил его Локи, дерзко подходя к столу. - Или ты меня испугался? Я знаю, что говорить ты умеешь, но ты трус и боишься битв и сражений.

- Когда мы выйдем отсюда, я тебе покажу, какой я трус, - отвечал Браги, краснея от гнева.

- Перестаньте ссориться в чужом доме! - сурово сказал Один. - Молчи, Браги. А ты, Локи, наверное, потерял рассудок, если пришел сюда, чтобы затеять с нами ссору!

- Я бы, пожалуй, послушался тебя, Один, если бы ты был действительно мудр и справедлив, - насмешливо возразил владыке мира бог огня. - Но ты не лучше нас всех. Вспомни, сколько раз ты нарушал свои клятвы и обещания; вспомни, сколько раз, решая дела и споры между людьми, ты присуждал победу не тем, кто ее достоин, а тем, кто тебе больше нравился. Ты первый пролил кровь Ванов, ты обманул Гуннлед, похитив у нее "Поэтический мед". Нет, Один, больше я не буду тебя слушаться.

- Молчи, дерзкий! - закричал Тир, поднимаясь со своего места. - Как смеешь ты так разговаривать со старейшим и мудрейшим из нас! Молчи, или ты дорого расплатишься за каждое свое слово!

- Вспомни о руке, которую тебе отгрыз мой сын, и перестань мне грозить, - ответил Локи, - а не то потеряешь и вторую.

- Успокойся, Локи, и уходи домой, - примирительно произнес Нйодр. - Потом ты и сам пожалеешь обо всем, что здесь сказал.

- Никуда я не уйду, - промолвил бог огня, садясь за стол. - Ты, Нйодр, наш заложник и не имеешь права так со мной разговаривать.

- Пускай мой муж заложник, но зато он не ходил целый год в образе кобылы и не рожал жеребят, - вмешалась Скади. - Уходи, Локи. Боги изгнали тебя, и здесь тебе больше нечего делать!

- Ты говоришь так, потому что из-за меня погиб твой отец, Скади, - рассмеялся Локи. - Но я не боюсь ни тебя, ни богов и останусь здесь.

- Нет, тебе придется уйти! - воскликнул Хеймдалль. - Ты слышишь вдали раскаты грома? Это возвращается Тор. Беги, пока не поздно.

- Если бы ты сопровождал нас в Йотунхейм и видел, как ваш прославленный бог грома прятался в рукавице великана Скримира, ты бы не стал меня им пугать, - отвечал Локи.

Но в этот момент в дверях зала показался Тор и, услышав последние слова бога огня, затрясся от гнева.

- Уходи, Локи! Ступай прочь отсюда, или мой Мйольнир заставит тебя замолчать навеки! - загремел он, подымая молот.

- Хорошо, я уйду, - уже спокойнее сказал Локи. - Я знаю, что в битве никто не может устоять против тебя, а все-таки, - добавил он, доходя до дверей, - я не сказал вам то, что хотел. Знайте же, что из-за меня погиб Бальдр и из-за меня он не вернулся от Хель, потому что я вложил в руки Ходу стрелу из омелы и в образе великанши Токк не стал о нем плакать. Прощайте!

С этими словами он бросился бежать и, прежде чем пораженные гневом и ужасом Асы собрались отправиться за ним в погоню, скрылся из их глаз.

Добежав до первой же реки, Локи превратился в лосося и нырнул в воду. Несколько дней плавал он здесь, боясь высунуться наружу, а потом стал думать, что ему делать дальше.

"Конечно, Асы не найдут меня здесь, - говорил он себе, - но не могу же я всю свою жизнь оставаться рыбой. А что, если мне перебраться в Йотунхейм, к великанам? Они помогут мне спрятаться в какой-нибудь пещере, а я за это научу их, как победить Тора и захватить Асгард".

Решив, что ничего лучше этого он не придумает, Локи вылез на берег и, вернув себе свое прежнее обличье, уже собрался отправиться в путь, но бог огня забыл про Одина. Сидя на своем троне в Асгарде, владыка мира сразу же заметил Локи и указал на него Асам. Пришлось лукавому богу снова превратиться в лосося, но на этот раз его бывшие друзья уже знали, где его искать.

Они взяли у богини Ран ее сеть и, перекрыв ею устье реки, в которой плавал Локи, повели ее вверх против течения. Так Ас дошли до преграждающего руку высокого водопада, но, когда они вытащили ее на берег в ней не оказалось ничего, кроме простой рыбы.

- Локи лежит на дне между камнями, и сеть прошла у него над головой, - сразу догадался Хеймдалль. - Мы должны привязать к нижнему краю сети какой-нибудь тяжелый груз, и тогда он от нас не уйдет.

Боги послушались его совета и вновь, опустив сеть в воду, потащили ее, на этот раз вниз по течению.

Видя, что на этот раз ему не отлежаться на дне, Локи поплыл к морю, но вовремя вспомнил о прожорливых хищных рыбах, которые там водятся и которым ничего не стоило его проглотить.

"Нет, лучше мне остаться в реке", - подумал он и, подождав, пока боги подошли к нему близко, перескочил через верхний край сети.

- Можете ловить меня сколько хотите, я все равно не дамся вам в руки! - засмеялся он, быстро опускаясь на дно.

- Постойте, - сказал отчаявшимся было Асам Тор. - Вы тащите сеть, а я пойду вброд посередине руки. Посмотрим, как ему тогда удастся нас обмануть.

Не подозревая о надвигающейся опасности и искренне потешаясь над тем, что заставляет измученных богов в третий раз волочить за собой тяжелую сеть, Локи с нетерпением ждал, когда они опять к нему приблизятся, чтобы повторить свой прыжок. Однако, этот прыжок оказался для него и последним. Могучая рука бога грома перехватила его в воздухе, и, как он ни сопротивлялся, уйти ему уже не удалось.

Много плохого сделал бог огня за свою жизнь, но еще страшнее было его наказание. Асы отвели Локи на самую высокую из скал Митгарда и приковали его там за руки и за ноги, а Скади, мстя за своего отца, повесила над его головой ядовитую змею, из пасти которой непрерывно капает яд. Правда, верная жена Локи, Сигнн, и день и ночь сидит около своего мужа, держа над ним большую чашу, но, когда эта чаша переполняется ядом и Сигни отходит в сторону, чтобы его выплеснуть, капли яда падают на лицо бога огня, и тогда он корчится в страшных мучениях. От этого содрогается весь Митгард и происходит то, что люди называют землетрясением.

ПРОРОЧЕСТВО ВАЛЫ

Уже не первый год был прикован к скале бог огня, уже скорбь по светлому Бальдру начала стихать в сердцах Асов, уже великанша Ярнсакса родила Тору второго сына, по имени Моди, почти не уступавшего в силе своему брату Магни, уже побежденные богом грома великаны забыли дорогу в Асгард, уже люди заселили все самые дальние уголки Митгарда, когда на земле появилась пророчица Вала, глаза которой так же ясно видели будущее, как обычный человек видит то, что происходит вокруг него.

Слава Валы разнеслась по свету и достигла даже Асгарда, и великий Один призвал ее к себе, чтобы она поведала ему и его детям об их дальнейшей судьбе.

Многое знаю я, вижу я, вещая,

Грозно грядущий жребий богов,

- так начала Вала свой рассказ. - Я вижу, как Асы много столетий подряд по-прежнему правят миром, вижу, как растут с годами их богатства и слава, вижу, как поклоняются им люди и как боятся их великаны, но я вижу также, как собираются над ними черные тучи и как с каждым днем приближаются сумерки богов.

Вот одна за другой следуют три зимы с небывалыми морозами и ветрами. Солнца почти не видно: оно покрыто туманом. Но люди этого не замечают: они сражаются из-за золота, которое ослепило им глаза.

Я вижу, как к концу третьей из этих зим падут оковы с бога огня и он встает, полный злобы и мести. Из подземных недр вырывается могучий Фенрис, а из морских глубин подымается змея Митгард, уже залечившая рану, которую нанес ей сильнейший из Асов.

Я вижу, как Локи собирает всех великанов из Нифльхейма и Йотунхейма и как они плывут к Митгарду на корабле "Нагльфаре". Среди них и могучий повелитель Муспельхейма, великан Сурт, с огненным мечом в руках. Велик корабль "Нагльфар" - он сделан из ногтей всех умерших, - и несметное войско везет по волнам мирового моря.

Вот уже затрубил в свой золотой рог Хеймдалль, вот уже распахнулись все пятьсот сорок ворот Валгаллы, и из каждых ворот вышло по восемьсот воинов.

Впереди них на своем Слейпнире, с копьем Гунгниром в руках, в крылатом золотом шлеме скачет Один. Остальные Асы тоже вооружаются и спускаются с радужного моста навстречу врагам.

Я вижу, как они встречаются с великанами в долине Вигрид. А теперь - о горе вам всем! - я вижу, как Фенрис разрывает отца богов и как славный бог грома убивает змею Митгард, но и сам, пораженный ее ядом, успевает отступить от трупа чудовища всего на девять шагов и падает мертвым. Я вижу, как Локи сражается с Хеймдаллем и как они убивают друг друга. Я вижу, как пес Гарм, которого Хель вскормила мясом мертвецов, бросается на Тира и гибнет вместе с ним.

Уже пал прекрасный Фрейр, пораженный огненным мечем Сурта, уже повелитель Муспельхейма убивает Фригг и других богинь, сражавшихся рука об руку со своими мужьями.

Но вот вперед выступает Видар. На его ногах башмаки с самыми толстыми подошвами в мире. Они сделаны из всех заплат, которые люди испокон веков клали на свою обувь. Молчаливый Ас наступает ногой на нижнюю челюсть Фенриса и, вонзив свой меч ему в небо, убивает чудовище.

Вот Магни и Моди подняли молот своего отца и тоже вступили в бой. Вот Ульр без промаха стреляет из своего лука. Я вижу, как Сурт погиб под ударом Мйольнира, я вижу, что великаны побеждены, но огненный меч повелителя Муспельхейма упал на ясень Игдразиль, и могучее дерево вспыхнуло. Его корни, источенные драконом Нидгегом, не в силах больше держать ствол, и он падает. Вместе с ним рушится небесный свод, а земля погружается в мировое море. А вот и волки Скель и Гети проглотили луну и солнце, и больше я ничего не вижу.

Вала умолкла. Угрюмо молчали и Асы. Даже неукротимый Тор не произнес ни слова. Прошло несколько минут, но тут пророчица заговорила вновь:

- Радуйтесь, боги! Я вижу: дым рассеялся, а в небе засияло новое солнце, еще ярче и красивее старого. Асгарда, Митгарда, Йотунхейма и Муспельхейма больше нет, нет и страны гномов и страны эльфов - одно мировое море с шумом катит свои волны с севера на юг и с востока на запад.

Но не только море и солнце я вижу - я вижу высоко-высоко в небе, там, где раньше был Асгард, но только еще выше его, молчаливого Видара, храброго Вали, могучих Магни и Моди и меткого Ульра - они остались живы. Вместе с ними Бальдр и Ход, которым удалось вырваться из царства Хель. За поясом у Магни молот его знаменитого отца. Молодые боги разговаривают друг с другом, вспоминая дела и подвиги минувших веков, и строят для себя новую страну, а под ними из мирового моря опять подымается земля. Она все зеленая, она покрыта чудесными лесами, садами, пастбищами и нивами. А вот и люди. Они уже не думают о богатстве. Блеск золота их больше не ослепляет. Они не воюют друг с другом и живут безбедно и счастливо.

- Когда же все это будет, Вала? - спросил ее Один, видя, что пророчица опять замолчала.

- Я могу сказать тебе только, что это будет, - отвечала она.

И все Асы невольно повторили за ней:

- Это будет!